Трудно представить, что душевно и колористически щедрое, светоносное искусство Кустодиева сохранило свои удивительные качества даже в ту пору, когда болезнь лишила его возможности двигаться. Как справедливо отмечали исследователи, а прежде всего сам художник, у него была «чудесная страна воспоминаний». То были сюжеты и люди уже ушедшей, но не утратившей свой терпкий аромат жизни. «Купчиха за чаем» — замечательный и характерный пример такого образного воспоминания о сочных пышных красавицах, о приближающихся лазоревых вечерах, о монументально торжественных чаепитиях, о неторопливой и, кажется, неизбывной жизни с ее мерным укладом. В роскошном натюрморте трапезы, сверкающем величии самовара, в вывесочной красочной яркости сахарного арбуза, мраморной белизне плеч купчихи, в живописной красоте и выразительности каждой детали господствует звучное многоцветье. Русский музей. От иконы до современности. СПб. 2015. С. 304.
Свой идеал женской красоты Кустодиев нашел в купеческом сословии. Интересно, что, в отличие от Мыльникова или Венецианова, не создавший ни одного натурного портрета русских купчих, он «списывал» своих героинь с дам интеллигентного круга — Н. И. Зеленской («Купчихи», 1912), Ф. В. Шевченко («Красавица», 1915), Г. Адеркас («Купчиха за чаем», 1918), чей облик, по ощущениям художника, был близок народному идеалу красоты. Все героини — замужние пышнотелые молодые женщины в возрасте около тридцати лет — показаны в характерной для них среде. Художник «демонстрирует» красавиц — их дородные фигуры помещены в центре картин, приближены к первому плану, подчиняя себе пейзажную и интерьерную среду. Круглов В.Ф. Кустодиев: между лирикой и гиперболой // Борис Михайлович Кустодиев. К 125-летию со дня рождения. СПб, 2003. С. 40.
Остальные картины серии представляют собой жанровые полотна. Лучшее из них — «Купчиха за чаем», классическое, совершенное по композиции и исполнению. Написанное в годы революции, оно воспринимается как квинтэссенция уходящей купеческой России. Этот создававшийся десятилетиями мир, пронизанный гедонизмом, любовью к уюту и удобствам, к красивым добротным вещам, к высоким заборам, не смог защитить себя. Он разрушился в мгновение как карточный домик. Круглов В.Ф. Кустодиев: между лирикой и гиперболой // Борис Михайлович Кустодиев. К 125-летию со дня рождения. СПб, 2003. С.41.
На «Первой государственной свободной выставке произведений искусства» (Петроград, 1919) экспонировалась с названием: «Купчиха на балконе»; на «Выставке русского искусства» (Берлин, 1922) экспонировалась с названием: «Купчиха за самоваром».
Одноименный вариант картины (1920, холст, масло) — частное собрание.
Одноименный вариант картины (1923, холст, масло) — НГХМ.
Одноименный эскиз картины (1918, бумага, темпера) — ГРМ.
Одноименный эскиз картины (1918, бумага, графитный карандаш) — частное собрание.
Этюд «Купчиха, пьющая чай» (1918, бумага, графитный и цветной карандаш) — ГРМ.
|
Пёс, арбуз и ананас. Картины с загадками. Онлайн-курс «Я и картина» (16:28) |
|
Творческая мастерская "Разноцветный натюрморт". Онлайн-курс «Я и картина» (3:26) |
Живописец, график, театральный художник.
Академик Императорской Академии художеств (с 1909). Родился в Астрахани. Учился у П. А. Власова (Астрахань, 1890-е), в Высшем художественном училище при Академии художеств у В. Е. Савинского, И. Е. Репина (1896-1903). Преподавал в своей частной художественной школе ("Новая художественная мастерская", Петербург, 1913). Член "Союза русских художников" (1907-1910), "Мира искусства" (с 1911), Ассоциации художников революционной России и других. В 1907-1917 посетил многие европейские страны. В последние годы жизни, будучи прикован к инвалидному креслу, продолжал неутомимо работать. В 1910 удостоился чести дать автопортрет в галерею Уффици (Флоренция), где собраны автопортреты величайших художников за несколько столетий. Автор жанровых картин, портретов, книжных иллюстраций. Занимался также скульптурой. Особую известность завоевал картинами из жизни российской провинции.
Boris Kustodiev continued to paint moving and colourful images even after illness had deprived him of the power to move independently. As commentators and the artist himself correctly noted, he inhabited a magical kingdom of recollections, daydreams and nostalgic visions. Kustodiev’s motifs and subjects symbolised a life that had disappeared irrevocably into the past, yet had still lost none of its tart aroma. Merchant’s Wife at Tea is an excellent example of an artistic recollection of resplendent beauties, azure evenings, unhurried teadrinking ceremonies and a seemingly permanent way of life. The sumptuous still-life on the table, the gleaming samovar, the bright watermelon, the marble shoulders of the heroine — the painterly beauty and expressiveness of every detail fill the canvas with light and colour. Russian Museum: From Icons to the Modern Times. Palace Editions, St Petersburg, 2015. P. 304.
Painter. Studied under Vasily Savinsky and Ilya Repin at the Higher School of Art, Imperial Academy of Arts (1896-1903). Fellow of the Imperial Academy of Arts in France and Spain (1903-1904). Academician of painting (1909). Founding member of the New Society of Artists (1904) and member of the Union of Russian Artists (1907), World of Art (1910) and the Association of Artists of Revolutionary Russia (1923). Contributed to exhibitions (from 1900). Contributed to the periodical exhibitions of the Moscow Society of Lovers of the Arts (1900-1901), Spring Exhibitions of the Imperial Academy of Arts (1900-1903) and the exhibitions of the New Society of Artists (1904-1908), Union of Russian Artists (1907-1910), World of Art (1910-1924), Association of Artists of Revolutionary Russia (1923, 1925) and the International Exhibitions in Munich (1901, gold medal; 1909) and Malmo (1914, gold medal). Designed for theatres in Moscow and St Petersburg (from 1911).
